Сафари для победителей - Страница 110

110

Граций, придя в себя, и осознав суть сказанного, кивнул Феррку. Понятливый солдат коротко и резко врезал омру по спине. Тот, упав на колени, виновато покосился на мальчика:

— Ну прости дурака — язык не туда завел! Что-то я сегодня не в себе — надо было сразу о бабах начинать… кто ж знал…

— Заткнись! — приказал советник и, повернувшись к солдатам, притащившим Энниля, поинтересовался: — Кто этот мальчик? Принц Аттор?

Энниль выглядел еще хуже, чем утром — похоже, жрец начинает седеть. Глаза потухли, странно повернулись — будто вглубь себя пытался заглянуть. Тело, искривленное сразу во все стороны, болталось в руках пары плечистых солдат. Не человек уже — сопля. Но вопрос советника заставил его встрепенуться. Он, неожиданно вырвавшись, уверенной, твердой походкой приблизился к мальчику, обошел его вокруг, поднял руки, вытянул их горизонтально земле, и произнес:

— Господин Граций — это маленькое чудовище, которое вы называете ребенком, не может быть принцем при всем желании. Это совершенно невозможно! Легче из вас кобылу сделать, чем из него принца! Вы, должно быть, с ума сошли, раз задаете мне такие странные вопросы!

— Вы уверены, что это не принц? — вежливо уточнил советник.

Вместо ответа светлый жрец неожиданно улегся на брусчатку двора, прижал руки к телу, ловко покатился в сторону гостиницы, истошно при этом крича:

— Не трогайте меня никто!!! Я бревно!!! Бревно!!! Бревно!!!

— Увести его, — вздохнул Граций. Да не мальчика! Жреца! Идиоты!.. Простите, господин Энжер, но ни ваши слова, ни слова этого сбрендившего жреца меня не убеждают. Мальчик — ты кто?

Одарив советника наивно-прекрасным взглядом (боги — какие же у него глаза!), ребенок начал с того, что извинился за речь грубияна-спутника:

— Простите Ххота — он болтун и его часто несет не туда.

— Уже забыли. Так кто ты?

— Не перебивайте меня. Понимаете — Ххот должен был вас морально подготовить к будущим негативным эмоциям.

— Мальчик — ты о чем вообще? Кто ты?

— Я к тому, что когда вы меня дослушаете, то, думаю, настроение ваше может ухудшится. И не только ваше. Давайте заранее все к этому приготовимся — я не хочу, чтобы кто-то начал стрелять из-за моего поведения. А такое желание может возникнуть у многих — я ведь сейчас совершу очень нехороший поступок.

Советник все еще не мог вести себя адекватно — находился под гипнозом великолепных глаз, захлебываясь слюной при одной мысли о ложке с заточенным краем. И плохо понимал, что за бред несет этот странный ребенок. А остальные не смели вмешиваться в диалог — даже Энжеру надо соблюдать субординацию, не вламываясь в огород советника у всех на глазах.

— В общем так — мы сейчас вас покинем. Уйдем. Давайте договоримся сразу — не надо стрелять. Это может навредить не только нам. Смотрите — я очень медленно распахиваю куртку. Видите что, у меня здесь есть? Это граната — простая пехотная граната. У нее больше нет предохранителя — если я сейчас ее уроню, произойдет взрыв. Причем произойдет он мгновенно — я вытащил из запала замедлитель. Если произойдет взрыв, господин Энжер получит множественные осколочные ранения и контузию. В его возрасте это может серьезно повлиять на здоровье. Господин Энжер — не дергайтесь! Не возражаете, если я постою рядом с вами?

Вопрос был риторический — возражай прогрессор во все горло, негодный мальчишка слушать не станет. Граций, заворожено уставившись на гранату, зажатую в хрупкой руке и подрагивающую в считанных сантиметрах от горла творца Молниеносного Прогресса, воочию представлял огромный кол, смазанный дешевым жиром. Именно на такой посадят советника, если произойдет взрыв. Ненадолго посадят — полчаса, или чуть больше. Потом снимут, и лучшие светлые жрецы поспешно восстановят ему здоровье. А потом опять на кол. И так много-много раз, пока он не превратится в развалину похуже Энниля.

Грация такие перспективы не устраивали.

— Всем стоять! — крикнул он напрягшимся солдатам.

— Правильный приказ, — иронично похвалил мальчик.

— Тебя не спрашивают — крысиное отродье! Убери гранату! Отойди от Энжера!

— А то что? Накажете?! Ой как страшно — сейчас уроню!

— Не вздумай!!!

— То-то!

— Ну почему все такие идиоты! Трудно было обыскать пленных?!

— Не кричите на солдат — они нас обыскали. Все отобрали. Кстати — пусть вернут мешочек, что был у меня на поясе. Вон он на седле лежит, вместе с остальными вещами! Быстрее! Ххот — ты как? Больно?

Омр, поднимаясь, потер спину, ответил:

— Южане все поголовно бабы — бить не умеют. Вот если я бью, то мне винтовки не надо.

Развернувшись, Ххот с резким выдохом вбил кулак в челюсть солдата, который до этого приложился по нему прикладом. Стрелка будто порывом урагана смело — оторвавшись от земли, жестко приземлился на спину в нескольких шагах.

— Передай привет своему зубодеру, — буркнул ему вслед омр, подходя к мальчику. — А ты обманщик! У тебя было золото — целый кошелек!

— В нем не золото — просто несколько камешков, которые ничего здесь не стоят. Ххот — забери у этого гвардейца пулемет. Он ведь тяжелый — зачем ему с такой тяжестью стоять.

— И то верно — отдавай мне его. Что вытаращился? Слышал, что пацан сказал? Учти — он два раза не повторяет. Гранаты я у тебя тоже прихвачу — гранаты, оказывается, очень полезная вещь. А вы все — положите свое оружие на землю! Вот сюда положите — куда я показываю! И в сторону сразу отходите! Иначе будете собирать своего Энжера по всему двору! Бегом все!

Граций, закипая от беспомощности, смотрел, как наглый дикарь деловито разоружает гвардейца, а остальные солдаты покорно бросают винтовки и ручные пулеметы в одну кучу.

110