Сафари для победителей - Страница 81

— Не сказки это. При моем прапрадеде один сбрендивший баронишко решил всем доказать, что воля богов ему не указ, и со своими людьми пошел по Тропе. Двигались они верхом, лошадей поили из родников, что устроены были у многих беседок. И беседок еще пару разломали. А послушникам, что пытались их остановить, наваляли по бокам. И все…

— Что и все?! — с интересом спросил Амидис.

— А то — улеглись они спать, и не проснулись. Превратились в хранителей Тропы. Только вот хранили они ее как-то странно — убивали всех, кого видели. Паломников, жрецов, послушников — безразлично. Ребяток этих было много, при оружии хорошем — Хелмсетская Тропа начала пользоваться дурной славой. Народ поговаривал о проклятии и нос туда не совал. Солдат послали, но те вернулись ни с чем — просто побоялись лезть туда всерьез. Пришлось посылать омров — нас всегда шлют хлебать то дерьмо, которым другие побрезговали. Из ста шести воинов назад вернулось чуть больше сорока, да и те побиты были здорово — многие и года после похода не протянули. Рассказывали нехорошие вещи. Будто людей барона убить было трудно — пока не изрубишь на куски, или голову не снесешь, продолжали брыкаться. И даже больше: некоторые клялись предками, что кое-кто там был мертвее не бывает — кости из гнилого мяса торчали. Но при этом они ходили как будто у них здоровье в порядке, и мечами здорово работали. Эй, пацан — а ты про такое не слышал?

— Слышал, — кивнул мальчик.

— И что?

— Надо быстрее уходить отсюда. Если здесь действительно есть те, кого я назвал хранителями, у нас ночью могут возникнуть неприятности. Надо подальше успеть убежать. Как можно дальше.

— А это… Это в книгах твоих так их называли?

— Кого?

— Ну этих — хранители которые.

— Никакие это не хранители. Тропа место непростое — на ней все не так. И смерть здесь может быть другой. Плохой. Если кто-то такой смертью умрет здесь, он тоже плохим может стать. Если в голема вкладывают искусственную магическую сущность, созданную магом-элементалистом при помощи жертвоприношения, это одно. Но если дикая сущность, которых по Тропам бродит немало, вселяется в спящее или мертвое тело… Это похуже голема получается — пока не рассыплется от разложения, будет стараться создавать себе подобных. И даже не обязательно быть нарушителем правил Тропы — сильная сущность может вселиться в кого угодно, если он будет плохо защищен. В таких местах не зря люди не селятся — магические создания далеко от следов богов не могут отходить. Но рядом с ними они очень опасны. Очень. Раньше специальная стража следила за порядком на Тропах — нечисти заводиться не позволяли. А теперь, когда все здесь давно заброшено… что угодно могло завестись. Мне этот скелет очень не понравился. Если ему действительно отрубили голову, то объяснение этому одно — не хотели чтобы встал. Такую услугу могут оказать другу, или товарищу. Но ведь тело друга бросать не принято. Раз бросили, значит, забрать не смогли — что-то помешало. И вернуться тоже за ним не смогли. Нам надо поторопиться.

Глава 15

Граций ел креветок. Настоящих северных креветок, очищенных от панцирей, прожаренных на оливковом масле, обсыпанных семенами укропа, покрытых слоем перченого майонеза, выложенных на плоские широкие тарелки. Креветки, правда, были не вполне свежими — пусть советник в последнее время и привык к грубой пище, но изнеженный язык аристократа все равно не обманешь. Ничего страшного — даже тухлые креветки в такой дыре имеют право назваться деликатесом.

Креветки, как и все морепродукты, обожают воду. А еще лучше вино — к отборным креветкам полагается что-нибудь экзотическое. Карро-Манираль, знаменитого урожая пятьдесят четвертого года, подходило идеально — никогда до этого или после виноградники Скрандии ничем подобным не радовали.

Советник сидел на мягком диванчике, стол был накрыт ослепительно белой скатертью, столовые приборы блестели полированным золотом и тонким хрусталем. Граций был небрит, сапоги его украшала грязь, одежда выглядела немногим лучше сапог, лицо светилось свежими ссадинами. Но ни малейшего стеснения он не демонстрировал — истинный аристократ, даже выбравшись голышом из выгребной ямы, способен, не теряя достоинства, присутствовать даже на королевском приеме.

Энжер, отпив из своего бокала, причмокнул:

— Хвала великой Скрандии! Это божественное вино делает креветок и омаров в три раза вкуснее. Вы помните этот год? Первый год освобождения — благословенный год. Год перелома войны — с тех пор династия ушла в глухую оборону, отказавшись от атак. Это вино одна из наград — первый урожай на свободной земле.

— К рыбе оно совершенно не подходит. И к дичи.

— Да — вы совершенно правы. Странное вино — ему подавай омаров, лангустов, крабов или креветок. Только морских членистоногих — с обычными раками совсем не гармонирует. Кстати — как вам эти креветки?

— Простите — молчу, так как не могу найти достойных слов для похвалы.

— Бросьте — вы просто слишком давно не ели настоящих креветок. Их следует бросать в кипящую морскую воду живыми, потом, еще горячих, очищать от панцирей, и лишь после этого отправлять на сковородку. Причем без задержек — сразу. Увы — мой самолет велик, но не настолько, чтобы держать в нем морской аквариум. Эти креветки замороженные — вкус уже не тот.

— Господин Энжер — в наших условиях кусок старого сапога сойдет за лакомство. Изысканной пищи в этих краях не найти и в мирное время, а уж сейчас… Вы даже не представляете, как здесь все дико. Так у вас что — и холодильник здесь есть?